Неточные совпадения
«Простодушие? Искренность? Любопытный
тип. Странно, что она сохранила добрые
отношения с Кутузовым».
Среда, в которой он вращался, адвокаты с большим самолюбием и нищенской практикой, педагоги средней школы, замученные и раздраженные своей практикой, сытые, но угнетаемые скукой жизни эстеты
типа Шемякина, женщины, которые читали историю Французской революции, записки m-me Роллан и восхитительно путали политику с кокетством, молодые литераторы, еще не облаянные и не укушенные критикой, собакой славы, но уже с признаками бешенства в их
отношении к вопросу о социальной ответственности искусства, представители так называемой «богемы», какие-то молчаливые депутаты Думы, причисленные к той или иной партии, но, видимо, не уверенные, что программы способны удовлетворить все разнообразие их желаний.
Отношение к войне очень разделяет людей на два
типа, которым трудно сговориться.
Но как европейцы между китайцами все на одно лицо и на одни манер только по
отношению к китайцам, а на самом деле между европейцами несравненно больше разнообразия, чем между китайцами, так и в этом, по-видимому, одном
типе, разнообразие личностей развивается на разности более многочисленные и более отличающиеся друг от друга, чем все разности всех остальных
типов разнятся между собою.
Мы видели перед собою двух людей этого
типа: Веру Павловну и Лопухова, и видели, как устроились
отношения между ними.
Да китайцы и правы: в
отношениях с ними все европейцы, как один европеец, не индивидуумы, а представители
типа, больше ничего; одинаково не едят тараканов и мокриц, одинаково не режут людей в мелкие кусочки, одинаково пьют водку и виноградное вино, а не рисовое, и даже единственную вещь, которую видят свою родную в них китайцы, — питье чаю, делают вовсе не так, как китайцы: с сахаром, а не без сахару.
Я могу иметь свои симпатии и несимпатии к национальным
типам, но это не определяет моего
отношения к отдельным людям.
Я много думал об
отношениях, которые существуют между разными
типами любви и прежде всего между любовью-жалостью и любовью-эросом, между каритативной любовью и любовью-влюбленностью.
Основа общества — семья, и общество должно было быть построено по
типу семейственных
отношений.
В этом
типе психологически неприятно — признание себя центром вселенной, а в
отношении к другим людям — метод лести и взвинчивания, которым собираются сливки человечества.
В продолжении статьи брошено еще несколько презрительных отзывов о критике, сказано, что «солон ей этот быт (изображаемый Островским), солон его язык, солоны его
типы, — солоны по ее собственному состоянию», — и затем критик, ничего не объясняя и не доказывая, преспокойно переходит к Летописям, Домострою и Посошкову, чтобы представить «обозрение
отношений нашей литературы к народности».
Это был замечательный человек в том
отношении, что принадлежал к совершенно особенному
типу, который, вероятно, встречается только на Руси...
Взятый сам по себе, со стороны своего внутреннего содержания, этот
тип не весьма выразителен, а в смысле художественного произведения даже груб и не интересен; но он представляет интерес в том
отношении, что служит наивернейшим олицетворением известного положения вещей.
Бегушев принадлежал к тому все более и более начинающему у нас редеть
типу людей, про которых, пожалуй, можно сказать, что это «люди не практические, люди слова, а не дела»; но при этом мы все-таки должны сознаться, что это люди очень умные, даровитые и — что дороже всего — люди в нравственном и умственном
отношении независимые: Бегушев, конечно, тысячекратно промолчал и не высказал того, что думал; но зато ни разу не сказал, чего не чувствовал.
Оглядываясь в настоящее время на эту личность, я могу сказать, что это был
тип идеального нигилиста. Ни в политическом, ни в социальном
отношении он ничего не желал, кроме денег, для немедленного удовлетворения мгновенных прихотей, выражавшихся в самых примитивных формах. Едва ли он различал непосредственным чувством должное от недолжного.
Но тут является еще одно условие — это
отношение писателя к
типам, им изображаемым.
Но с течением времени, по мере сознательного развития общества,
тип этот изменял свои формы, становился в другие
отношения к жизни, получал новое значение.
«Ум человеческий бывает двух
типов, главное различие между которыми заключается в их
отношении к времени, в том, сколько значения придают они прошедшему и будущему.
Для эллинов как Аполлон, так и Дионис одинаково были живыми религиозными реальностями, каждый из них воплощал совершенно определенный
тип религиозного
отношения к жизни.
Истинной я считаю философию экзистенциальную, что есть иной
тип мысли и иное понимание старинной проблемы
отношения между essentia и existentia.
В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим
типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному
отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное
отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание духа и духовных ценностей, придание материализму почти теологического характера.
Его
отношение к христианству напоминает
отношение сектанта рационалистически-моралистического
типа.
«Мыслящий реалист» чужд всякой мечтательности и романтизма, он враг всяких возвышенных идей, не имеющих никакого
отношения к действительности и не реализуемых, он склонен к цинизму, когда речь идет об изобличении иллюзий религиозных, метафизических и эстетических, у него культ дела и труда, он признает лишь естественные науки и презирает науки гуманитарные, он проповедует мораль разумного эгоизма не потому, что он был эгоистичнее «идеалистического»
типа, — наоборот эгоистичнее был «идеалистический»
тип, — а потому, что он хотел беспощадного разоблачения обманных возвышенных идей, которыми пользовались для самых низменных интересов.
Но есть внехристианская мистика противоположного
типа, хотя столь же враждебная личности и личному
отношению между человеком и Богом.
В понимании
типов духовности ставится проблема
отношений техники и аскезы.
В мистике
типа индусского,
типа платонического все противоположно тому диалогическому, драматическому
отношению между человеком и Богом, которое раскрывается в Библии, т. е.
отношению личности к личности.